Калифорнийский опыт в степях оренбургских: как в 19 веке решали вопрос с дорогами?

Нельзя сказать, что в Оренбурге в конце 19 столетия в основном жил темный непросвещенный народ. Разные были люди, как и сейчас. Кто-то чуть ли не лаптем щи хлебал, а кто-то мыслил масштабно, с оглядкой на последние достижения науки и техники.

Плачевное состояние оренбургских так называемых шоссе и тротуаров доставляло массу неприятностей обычным горожанам и непрекращающуюся головную боль губернским и городским властям. Пыльные летом и непроходимо грязные осенью и весной дороги то пытались замостить камнем, то залить асфальтом. Долгое время возили известняк с Маячной горы, посыпая его сверху глиной.

Технологию эту использовали и для ремонта уже существующих дорог, и для покрытия новых. В результате в сырую погоду обыватели вязли в грязи, в сухую – задыхались от пыли. А так как отцы города и губернии ходили и ездили по тем же дорогам, что и обычные смертные, то они горячо поддержали идею мостить улицы более твердым каргалинским камнем.

Скоро в оренбургских газетах появилось жизнеутверждающее сообщение о том, что замощение Гришковской улицы (теперь это Чичерина) ведется как раз при помощи каргалинского материала. Гришковская улица была широкая и бойкая, отличалась большим движением по ней обозов с разным товаром, преимущественно зерном. Повозки следовали непрерывно из-за Урала, частью на Хлебно-Соляной базар, частью – на паровые мукомольные мельницы и просушки, а частью – на вокзал железной дороги для экспорта.

Крепкий каргалинский камень сначала разбивали на мелкие кусочки, которые потом ставили ребром близко друг к другу, а затем посыпали песком и галькой. Над сооружением новой мостовой героически трудились человек семь мужчин да десяток женщин-поденщиц.

Журналисты очень надеялись на то, что ввиду важности этой улицы в торгово-промышленном отношении мостовая получится прочная, гладкая, без выбоин и колдобин. А уж асфальтовое покрытие в нашем славном городе даже в начале 20-го столетия воспринималось как значительный шаг на пути к прогрессу. Газетчики делились с земляками переполняющими их эмоциями:

«Заливка асфальтом тротуаров на Николаевской улице увеличивается с каждым годом. Кроме магазинов Восточного и Северного рядов Гостиного двора, асфальтовые тротуары имеются и около некоторых частных домов. В настоящее время асфальтом заливается тротуар около квартиры полицмейстера и первой пожарной части».

Асфальтовые тротуары по сравнению с дорожками из гребенского плитняка отличались безусловной прочностью и гладкостью.

Однако эйфория по поводу преимуществ асфальта улетучилась уже через год – репутацию прогрессивному дорожному покрытию испортили резко-континентальный климат и грубейшие нарушения технологии местными специалистами. Уже к 1905 году оренбургские журналисты вынуждены были признать:

«Несмотря на то, что часть улицы Николаевской между Петропавловской и Гостинодворской заливалась минувшей осенью, в асфальтовой мостовой уже успели образоваться большие ямы».

А через пять лет горожане пришли к неутешительному выводу: «Левая сторона Николаевской улицы, ближе к Уралу, имеет довольно много ухабов, некоторые более сажени длины. Они наносят немало вреда колесам экипажей, резиновым шинам, беспокоят проезжающих и конфузят главную улицу города». Конфуз состоял в том, что асфальт от мороза трескался, от сырости пучился, от жары плавился и был крайне опасен в гололедицу и для лошадей и для прохожих. В общем, куда ни кинь – всюду клин.

И здесь особо продвинутые оренбургские умы обратили свои взоры на далекую и прогрессивную Америку. Позитивный заграничный опыт лежал в сфере благоустройства дорог далекого города Сан-Франциско. Одно из пригородных шоссе этого славного города взяли и пропитали нефтью. Но так как нефть имеет достаточно густую субстанцию, что мешало ровному промасливанию дороги, то ее приходилось нагревать, чтобы она лучше смешивалась с пылью и впитывалась в почву.
Ну и натерпелся же американский народ от этого ноу-хау!

Во-первых, запах стоял , прямо скажем, не французского парфюма. Во-вторых, капли нефти, брызгая из-под колес экипажа, причиняли непоправимый вред туалетам прохожих. Американские граждане роптали. Их успокаивали тем, что неудобства эти временные. Действительно, когда шоссе достаточно промаслилось, одежде калифорнийцев уже ничто не угрожало, да и к запаху вскоре все привыкли настолько, что он уже не вызывал отвращения.

Рассказывая землякам об оригинальном заграничном изобретении, оренбургские журналисты утверждали, что нефть не только уничтожила калифорнийскую пыль, но и всяких вредных микробов. А так как в Оренбурге микробов и пыли было ничуть не меньше, чем в американском городе Сан-Франциско, то калифорнийский опыт надо бы срочно перемять. Тем более что подтверждением полезности заграничного ноу-хау в некоторой степени служил личный опыт: пропитанный дегтем песок на старых дегтярных базарах был тверже асфальта.

Однако прямых свидетельств об использовании заокеанского опыта у нас не сохранилось. Известно, что предложений полить нефтью оренбургские дороги было множество. В частности, хотели промаслить противную оренбургскую пыль на центральной Николаевской улице. Тем более что и в самой Москве нашлось немало сторонников калифорнийского метода борьбы с пылью и вредными микробами.

В материале использованы документы Оренбургского областного архива.