Бросок в бессмертие

Судьба Александра Матросова, легендарного героя Великой Отечественной войны, может, и нетесно, но связана с Оренбуржьем. Он был курсантом Краснохолмского военно-пехотного училища. А в Орске жили два его однополчанина, один из них – Николай Писарев, с которым вместе окончили то самое военное училище, вместе вступили в комсомол, вместе в феврале сорок третьего ушли на фронт. Несколько лет назад незадолго до смерти Николая Филипповича нашему корреспонденту удалось пообщаться с ним.

– В Орске нас из полка было двое, – рассказывал ветеран. – Раньше встречались в Таллине, там располагался музей нашего полка, в Великих Луках – музей Александра Матросова... Теперь времена не те. Даже и не знаю, сохранились ли музеи Матросова вообще. В училище все были ровесниками – 1924 года рождения. Ежедневные построения – запоминаешь, какая у кого фамилия. Жили, как это теперь принято говорить, в экстремальных условиях: столовой не было, ели на земле, спали на соломенных «перинах», умываться бегали к реке. Четыре месяца училища, затем фронт. Выпускникам так и не присвоили званий, а через пару месяцев большинство этих «гвардии рядовых» легли в землю. «Обкатавшись» в боях вплоть до особого распоряжения командования, будущие командиры получали право выбирать между сержантским званием и продолжением обучения на офицера. Правда, до этого доживали немногие…

В феврале 1943 года войска Калининского фронта начали широкомасштабное наступление.

– Мы прибыли на станцию Земцы в 91-ю отдельную Сталинскую бригаду добровольцев-сибиряков, – продолжал рассказ Писарев. – Нас спросили, кто желает в роту автоматчиков. Все сделали шаг вперед. Две недели обучения, пристрелка – потом 200 километров пешком до линии фронта. Выдали ватники и валенки, три диска патронов к ППШ и НЗ. Зима была суровой, морозной и вьюжной. Марш-бросок – шесть суток без дорог, по глубокому снегу, с обходом многочисленных болот – показал, кто чего стоит. Привал на несколько минут, обед из сухарей – и вперед! Некоторые засыпали прямо на ходу и валились в снег. Транспорта не было, на повозках ехали только медсестры. Меня назначили связным колонны командира роты, Матросова – связным командира батальона. Мы бегали в хвост колонны, подбадривали, а чаще на себе тащили отстающих. В намеченном наступлении 91-й бригаде надо было перерезать важную железнодорожную магистраль в районе Великих Лук, уничтожить огневые точки врага и на рассвете овладеть мощным укрепленным пунктом – деревней Чернушки.

С наступлением темноты мы ударили по немцам артобстрелом. Глубокой ночью, соблюдая тишину, наш батальон двинулся к Ломоватому бору. Когда он был пройден, немцы нас заметили. Завязался бой. Разведка обнаружила два дота, а тот самый роковой – центральный – не углядела. Для овладения были созданы две штурмовые группы, с одной из них пошел и я. Место было совершенно открытым, от прицельного огня немецких пулеметчиков негде было укрыться. И все же доты были ликвидированы.

Наши с криками «ура!» поднялись в атаку, и тут ударил центральный дот с большим сектором обстрела. Положение тупиковое, атаки с ходу не вышло. Наступление задерживалось. Немцы готовились к обороне основательно – все деревья были спилены под корень, укрыться негде. Обстановка тяжелая, к тому же в тот день, 23 февраля, был День Красной Армии... И тут вызывается идти к доту Матросов, добровольно, без приказа. Пулеметный огонь не прекращался. Александр проползет немножко и замрет – дурит немцев: мол, убили. Так и добрался до дота на расстояние броска гранаты: одну кинул в амбразуру, следом другую... Пулемет затих. Мы снова поднялись в атаку, и все как на открытой ладони. Тут пулемет ожил вновь. Матросов выстрелил в амбразуру из автомата, но патроны и гранаты закончились. Позади, как подкошенные, падали замертво в снег свои. «Вперед, братва!» – собрав последние силы, крикнул Матросов так, чтобы товарищи услышали его сквозь треск пуль. Из последних сил бросился на изрыгавшую огонь амбразуру. Пулемет немцев заглох. Бойцы поднялись в атаку. Чернушки были взяты...

В постоянных боях и разведоперациях Александр Матросов выжил и даже ни разу не был ранен за два месяца. Буквально накануне гибели командование полка представило отважного разведчика к ордену Красной Звезды. Но получить этот орден он не успел.

– Конечно, – размышлял орский ветеран, – как комсомолец, он отлежаться в снегу не мог. Ведь мы тогда были идейными... А все эти домыслы, что он был пьян, бред. Да, выдавали нам по 100 граммов перед боем, но из нас, молодых, никто не пил, отдавали «старикам» – тридцати-, сорокалетним. Да и сами посудите, что такое 100 граммов разбавленного спирта на 20-градусном морозе?

Гибель молодого бойца разведки, собственной смертью обеспечившего победу подразделению в одном из сотен боев местного значения, – эпизод не единственный. Победа в той войне – общий подвиг народа. В том, что подвиг Александра Матросова стал одним из самых известных, несправедливости нет. В этом смысле он стал собирательным образом русского солдата, его беспримерного героизма, символом и олицетворением всех тех, кто предвосхитил и продолжил путь истинных героев. Помните, как пел Владимир Высоцкий: «Здесь нет ни одной персональной судьбы – все судьбы в единую слиты»? У них общая судьба – судьба Александра Матросова.

Фото из открытых источников